Выкса сегодня

СНОВЕДСКИЕ ЗАВОДЫ


Из поколения в поколение среди рыбаков идет молва, а некоторые видели и сами, что ниже Красного Бакена, в старице Оки, затоплена баржа. Говорят, с рудой. При малой воде борта ее отчетливо видны из воды. Как могла она оказаться в тех местах, ведь Сноведской завод был построен совсем в другом месте?
Вспомним историю Сноведских заводов, именно заводов, потому что их было два. Первый Сноведской завод был построен в лесной глуши, на месте впадения реки Сноведь в старицу Оки - там, где сейчас расположен поселок Красный Бакен.
О происхождении названия села Сноведь бытует старая легенда: давным-давно здесь жил дед ста лет от роду. За сотни верст приходили и приезжали к нему люди, потому что он был толкователем снов: снами ведал - отсюда и возникло название Сноведь.
В этом старом русском селе 19 ноября 1724 года муромскими посадскими людьми Данилом Железняковым и братьями Никифором, Федором и Кириллом Мездряковыми был пущен чугунолитейный завод. Руду добывали у деревни Казнево и в Рожновском бору, на речке Сноведи. По всей видимости баржа с «казневской» рудой и находится на дне реки.
Судьба первого Сноведского завода оказалась трагичной. Несмотря на то, что он был обнесен валом и рвами, находился под охраной, его постоянно пытались ограбить беглые люди. Руду ковали с заряженными ружьями. Но это не помогло. 6 марта 1726 года Мездряков доносил Берг-коллегии, что завод «воровские люди разорили и совсем ограбили...» Берг-коллегия освободила заводчиков от десятинной подати. В 1732 году завод был полностью сожжен.
Сноведское производство, разоренное в 1726 году, восстановил Иван Родионович Баташев уже после раздела со своим братом Андреем. Завод был построен и вступил в действие 21 декабря 1784 года на реке Сноведь, на 12 верст выше по течению от того места, где был расположен первый завод. Вскоре завод стал одним из крупнейших во всей группе Выксунских заводов.
В экономических примечаниях к генеральному межеванию земель в Ардатовском уезде о Сноведском производстве сказано следующее: «... в домнах выплавляется железная руда,... людьми делаются различные чугунные вещи, и временно отливаются показным порядком пушки и прочие артиллерийские снаряды, а в молотовой выплавляется из чугуна железо полосовое, связное и сортовое; чугуна же из этих домен выплавляется до 172980 пудов в год, а иногда больше или меньше, который употребляется частью в литье, коего употребляется в год до 30000 пудов, а остальное идет в железо». На заводе в ту пору работало в разное время от 2000 до 3000 рабочих.
Особенно славился Сноведской завод чугунном литьем. Самыми ранними отливками были плиты для укладки полов. Сначала на заводе производились совершенно гладкие плиты, позднее их стали украшать рельефным рисунком. Квадратные плиты для полов размером 0,71 х 0,71 м, изготовленные здесь, сохранились во многих культовых зданиях Выксы и окрестностей. Можно было их видеть и в барских домах.
Начавшись с таких плит, чугунное литье в XVIII столетии, развиваясь, охватило все виды художественных украшений в наружном и внутреннем убранстве зданий и в садово-парковой архитектуре. Одним из видов внутреннего убранства становятся, к примеру, чугунные печные дверцы, которые в XIX веке украшали различными рельефными изображениями. На некоторых печных дверцах был изображен лось, преследуемый собаками, на других - эпизоды из охотничьей жизни.
Барельефы, мемориальные доски, бюсты, перила, решетки, столбы для ворот, фонарные столбы и всевозможная арматура- все это и многие другие изделия делались на Сноведском заводе. Продукция его поставлялась для центральных губерний России. В книге В.В. Соболева «Художественное литье в русской архитектуре» дается очень подробная характеристика Сноведскому заводу и его изделиям. Там сказано о московской Триумфальной арке, все чугунные детали которой отливались на заводах Шепелева и княгини Бирбасовой в Тульской губернии.
Однако в настоящее время утверждать однозначно, что авторство чугунных деталей Триумфальной арки принадлежит сноведским мастерам, весьма трудно. Каких-либо достоверных документов не сохранилось, хотя в архиве музея истории металлургического завода в записях старых краеведов начала XX века зафиксирована даже стоимость отливок: 6 фигур славянских воинов по 3000 рублей за каждую; 6 групп, изображающих Победу в знак победоносного оружия России, по 4000 рублей; 4 фигуры Славы по 1500 рублей и т. д. Трудно поверить, чтобы автор записок мог выдумать эти данные. Реконструкция Сноведского завода началась в 1818 году, когда на заводскую службу генералом Шепелевым был приглашен господин Кларк, талантливый инженер. По собственным чертежам он построил еще четыре корпуса, которые примыкали к заводу. Он же перестроил плотину ниже завода,соорудил мукомольную мельницу.
Начиная с 20-х годов XIX века, на реконструированном специально для этих целей Сноведском заводе освоили производство паровых машин, которые успешно конкурировали со знаменитыми тогда Бердовскими. В 1823 году на Сноведской завод был принят на работу инженер Морган. Вместе с мастеровыми им был возведен один из первых в стране пароход, приводимый в движение двумя паровыми машинами, изготовленными здесь же, на заводе.
С течением времени паровые двигатели постепенно вытеснили водяные колеса. Уже к 1848 году на шести Выксунских заводах работали 10 паровых машин, а через десять лет их общее число составило 20 машин. Энергия, производимая с помощью пара, составляла здесь 40 % всей энергии, приводившей в действие заводские станки и механизмы. На Сноведском же заводе эта цифра была много выше – более 75-ти %.
Сноведское металлургическое производство развивалось очень быстро. К 60-м годам XIX века на заводе работало около двух тысяч человек. Две огромные домны выплавляли в сутки (за четыре плавки) около 2000 пудов чугуна. Кроме доменного цеха, здесь была огромная по тому времени чеканная кузница и механичес¬кое отделение, на двух этажах которого работали более 50-ти станков. Но уже к концу века былая слава Сноведского завода начала затухать, как, впрочем, и других производств из группы Выксунских заводов.
В августе 1865 года публичный нотариус в Санкт-Петербурге Александр Субботин зарегистрировал договор между поверенным братьев Шепелевых Адольфом Викентьевичем Дмоховским и уполномоченным директором Лондонского товарищества русских Выксунских Горных заводов капитаном флота Августом Гобартом.
Выксунские заводы, находящиеся на ста пятидесяти тысячах десятин в Нижегородской, Владимирской и Тамбовской губерниях, с чугуноплавильными и железоделательными заводами и разного рода постройками переходили в пользование Товарищества Выксунских Горных заводов сроком на 37 лет. В договоре говорилось, что «Товарищество распоряжается и управляет имением по своему усмотрению, и владельцы ни под каким предлогом не могут вмешиваться в управление оным». Товарищество обязывалось выплачивать Шепелевым двадцать пять тысяч рублей в год.
Так начало рушиться огромное заводское производство, кото¬рое создавалось многие годы мастерством умельцев-самородков. Не избежал своей участи и Сноведской завод, слава о котором перешагнула рубежи России. В 1891году он был разорен и закрыт.
Г. Никулина

Вступление
Уважаемые читатели «Приокской глубинки»!
Мы решили не ограничиваться только публикациями выксунских краеведов, потому что историей развития металлургической промышленности центра России занимаются многие историки, краеведы и ученые других регионов. В новом выпуске альманаха Вас ждет встреча с рязанским ученым-краеведом – Ириной Гасановной Кусовой.
Вашему вниманию предлагается ее работа «А.Р.Баташев и его потомки на рязанской земле»
История железозаводчиков Баташевых стала первой темой в ее исследовательской работе.

Кусова И. Г. (г. Рязань)
А. Р. БАТАШЕВ И ЕГО ПОТОМКИ НА РЯЗАНСКОЙ ЗЕМЛЕ
С Рязанской землей связана история рода одного из самых из¬вестных Баташевых — Андрея Родионовича (1731/32—1799) и, от¬части, его брата Ивана Родионовича (1741 — 1821), крупных россий¬ских металлозаводчиков второй половины XVIII в.1
Впервые на рязанщине братья Баташевы появились сразу после «отхода» из Тулы в середине 50-х гг. XVIII в. В 1755 г. они осно¬вали Унженский завод; в июне 1758 г. подали челобитную в Берг-коллегию о строительстве в Гусской волости, близ д. Веркутец (Веркуц) на р. Гусь Гусевского завода, который впоследствии станет одним из самых крупных среди баташевских заводов. Принято счи¬тать, что завод был пущен в 1758—59 гг., но в материалах Берг-коллегии он упоминается как строящийся еще и в 1760 г., то есть, вероятно, пуск завода шел поэтапно2. В 1776 г. братья приобрели у кн. Репнина Еремшинский завод, построенный им в 1755 году. Это последняя совместная покупка братьев на Рязанской земле.
В 1783 г. братья «полюбовно» разделились. Унженский завод отошел Ивану, Гусевский и Еремшинский — Андрею. После раздела Андрей Родионович покидает Выксу и переезжает в Гусь, который отныне и до самой смерти становится его резиденцией. Хотя обос¬новался там, видимо, не сразу: по документам рязанского архива Андрей Баташев постоянно проживал в с. Веркутец лишь с 1786 г., т. е. спустя три года после раздела3. В течение этих трех лет он активно ищет руду в окрестностях Гуся, скупает земли, в том числе и на аукционных торгах в Москве, и в 1787 г. недалеко от Гусев¬ского пускает новый железный завод на р. Сынтул — Сынтульский. Последний из рязанских заводов, Мердушинский, был построен Анд¬реем Родионовичем в 1791 г. Из пяти перечисленных заводов един¬ственно Сынтульский на протяжении всего существования админист¬ративно относился к Рязанской губернии, остальные четыре — к Там¬бовской (Еремшинский, Мердушинский, Унженский) и Владимирской (Гусевский). Отсюда — почти полное отсутствие документов об этих заводах в Рязани. Гораздо более полно в Рязанских архивах пред¬ставлена непроизводственная деятельность Баташевых, их семейная жизнь. В основном, это дела о наследстве, разделе имущества, о при¬надлежности того или иного Баташева к дворянскому роду. На ос¬новании изучения этих материалов, отдельных дел Берг-коллегии РГАДА, а также воспоминаний ныне живущих потомков этого рода удалось частично восстановить историю сложных взаимоотношений членов этой семьи, отбросив многие домыслы и легенды постоянно их окружавшие4. Можно предположить, что большое количество ма¬териалов о Баташевых находится в архивах Владимирской и Ниже¬городской областей. Частично архивные документы, в том числе богатый семейный архив Баташевых, хранившийся при Гусевской усадьбе и пропавший после революции 1917 г., были изучены еще в прошлом веке. В результате был опубликован ряд газетных и жур¬нальных очерков5. Тем не менее многие вопросы остаются невыяс¬ненными и поныне.
Нет достаточной определенности в вопросе о времени переезда Андрея Баташева в с. Веркуц. Если по материалам ГАРО это 1786 г., то по другим источникам — 1785 г.: «785 году оный госпо¬дин Баташев писан в приходе с. Веркуц жительствующим в селе с женою Афимьею Семеновою»6.
Афимья Семеновна — дочь тульского купца Семена Ивановича Пальцова — первая жена Андрея Родионовича. От этого брака у Ба¬ташева было не менее двух детей: дочь Наталья, отданная замуж за тульского купца Ивана Ливинцова, и сын Андрей — старший (1755/56—?).
Афимья Семеновна умерла в 1785 году. Если исходить из пока¬заний дворянских списков Касимовского уезда за 1788 г., где Анд¬рей Родионович записан 56-летним, к моменту смерти первой жены ему исполнилось 53 года7. Но эти данные нуждаются в уточнении, поскольку возникают некоторые разногласия с другими источниками.
26 ноября 1786 г. Андреем Родионовичем была куплена дворовая девка Матрена Егорова, будущая вторая жена Баташева. Куплена, очевидно, вместе со своими родными, так как ее отец, Егор Гурьев (Гуреев), также числился среди служителей Баташева. Спустя три месяца, 1 марта 1787 г., Баташев подписал Матрене вольную, а 8 июля того же года обвенчался с ней в Преображенской церкви со¬седнего села Русский Погост8. От этого брака у Баташева осталось трое сыновей: Андрей — младший (1787—1819), Николай (?—1829) и Иван (?—1845).
Вероятно, предвидя, что будущее сыновей не будет легким, Бата¬шев спешил упрочить их положение: в 1790 г. записал трехлетнего Андрея-младшего в лейб-гвардии конный полк, откуда тот был от¬ставлен «за болезнию» через четыре года гвардии корнетом. Офицер¬ское звание обеспечивало его владельцу право на дворянство незави¬симо от происхождения, что позднее, после смерти отца, существенно облегчило судьбу Андрея-младшего. Он смог сравнительно безбедно прожить, владея стеклянной фабрикой в с. Митине Касимовского у. и другим движимым и недвижимым имуществом, переданным Анд¬реем Родионовичем Матрене и Андрею-младшему по 33 купчим в 1795 и 1797 гг.
И второго сына, Николая, Андрей Родионович Баташев также намеревался «пристроить»: обращался во Владимирское дворянское собрание «за грамотой о сыне для записки в гвардию», но, видно, ничего не вышло, так как позднее Николай будет называться унтер-офицером без каких-либо упоминаний о гвардии9.
С сыном от первого брака у Андрея Родионовича, судя по всему, складывались непростые отношения. Когда Андрею-старшему, или, как его еще называли, Андрею Черному, исполнилось 17—18 лет, он был послан отцом на три года «для снискания потребных для него знаний в иностранные европейские государства». Андрей Родионович хотел подготовить себе достойного преемника 10. Но то ли сын не оп¬равдал отцовских надежд, то ли их взаимоотношения осложнились после второй женитьбы отца (что более вероятно), как бы то ни бы¬ло, но если в середине 80-х гг. XVIII в. Андрей-старший еще жил в Гусе, то в 90-х гг. отставной поручик Андрей Андреевич Баташев находился уже далеко от отцовского дома. Вместе с семьей, женой Пелагеей Ивановной, дочерью тульского купца Ивана Петровича Лугинина, и малолетним сыном Петром (1787—?), он проживал в Ни¬жегородской губернии, где по поручению отца управлял одним из самых отдаленных заводов — Илевским.
По утверждению Л. П. Чекиной и И. П. Белоконского, в конце XIX— начале XX вв, просматривавших семейный архив Баташевых в Гусе, Андрей Родионович был трижды женат11. Никаких ссылок на документы при этом не делается. Эту версию как будто подтверждает свидетельство того же Белоконского, который в 1891 г. на заводском кладбище рядом с могилой А.Р. Баташева видел «же¬лезную пирамиду над могилой одной из жен Андрея Родионовича». Надпись на пирамиде гласила: «Под сим памятником погребено тело вдовы Акулины Матвеевны, которая родилась в 1749 г. июня 2 дня, а скончалась в 1819 г. июня 7 дня в 4 часа пополудни...»12 По воз¬расту Акулина Матвеевна вполне подходит под описание третьей жены у Чекиной. При этом, если принять во внимание дату смерти второй жены Андрея Родионовича, Матрены, (1828 или 1829 г.), получается, что третий раз Баташев венчался будучи женатым, что также косвенно подтверждается многочисленными преданиями. Одна¬ко документальных доказательств на этот счет найти не удалось.
Андрей Родионович умер 19 декабря 1799 г., не оставив духовно¬го завещания, что предопределило многолетнюю склоку между на¬следниками по линии первого и второго брака покойного заводчика. 18 мая 1800 г., по решению Нижнего земского суда Меленковской округи, Матрена вместе с детьми была введена во владение «в поло¬вину домовых покоев и той же округи всех крестьян». Андрей-стар¬ший, официально согласившись с решением суда, тем не менее начал чинить мачехе всевозможные «тесные последствия», сначала полно¬стью отстранив ее от заводских дел и в конце концов изгнав ее из дома 13.
Случай помог Андрею Черному утвердиться в правах единствен¬ного наследника: 26 октября 1801 г. сгорел походный синодальный архив, где хранились метрические книги с записями о венчании Анд¬рея Родионовича и Матрены Егоровой. Ссылаясь на отсутствие доку¬ментов, Комиссия Синода своим решением от 20 марта 1802 г. признала брак Матрены и А. Р. Баташева недействительным, а Анд¬рея-старшего — единственным наследником Андрея Родионовича. К нему перешло все огромное состояние отца: семь железных заво¬дов, дома, мельницы, многотысячные земельные угодья, десятки сел и деревень и более 10 тыс. крестьян и мастеров. Все имения распо¬лагались на территории пяти губерний: Рязанской, Владимирской, Нижегородской, Тамбовской и Тульской 14.
Андрей-старший, также, как и отец, был дважды женат. О судьбе его второй семьи подробно, но не называя подлинных имен, написал П. И. Мельников-Печерский 15. Еще при жизни Андрей Черный пере¬вел все свое имущество на вторую жену Феклу Матвееву. «Не остав¬ляю я, Баташев, за собою ни крестьян ни единыя души, ни земли ни единого четверика, а все без остатка по совершению сей записи вступает ей, жене моей, во владение всеми осми имениями и в жизнь мою распоряжать оными...», — записал он 2 октября 1815 г.16.
После Андрея-старшего осталось четверо детей: сын Петр от пер¬вого брака, который жил уединенно, видимо, холостым, в одном из имений, и трое детей от второго брака, к предпринимательству со¬вершенно не склонных. Две дочери, Вера Андреевна Посникова и Феоктиста Андреевна Панова, вышли замуж за генерал-майоров и проживали в Москве. Сын — Сила Андреевич Баташев — пошел по военной части: служил в лейб-гвардии гусарском полку, прошел вой¬ну 1812 года, дослужился до чина полковника.
Что касается второй жены Андрея Родионовича, Матрены Егоро¬вой, то она, изгнанная из дома пасынком, сначала обосновалась вмес¬те с детьми в «новопосельной» деревне Филипповой Меленковского уезда, а затем переехала в Петербург17. В Петербурге 11 февраля 1816 г. ее сын, Андрей-младший, обвенчался в церкви Александра Невского (что при втором кадетском корпусе) с «девицею и кавалер поручика Михаила Андреева дочерью Агриппиной»18. Неизвестно, где и как жили молодые Баташевы; известно лишь то, что их семейная жизнь продолжалась весьма недолго. Андрей-младший скончался спустя три года после женитьбы. Записи о смерти Андрея Андреевича и его брата, Николая Андреевича, были сделаны в метрических книгах с. Былина Касимовского уезда: помещик А. А. Баташев скончался 14 июля 1819, отставной унтер-офицер Н. А. Баташев — 7 августа 1829 г.19
Николай умер, вероятно, холостым — в архивах нет ни единого упоминания о его семье. Вопрос о наследниках Андрея-младшего ос¬тается невыясненным: по одним источникам, он умер бездетным, по другим — после него остались дети, в числе которых упоминается Александр Баташев20. После смерти Андрея-младшего остались круп¬ные долги (более, чем на 300 тыс. руб.), в счет которых были описа¬ны его Рязанское и Владимирское имения21.
В конце 1828 — 1829 гг. умерла и сама Матрена Егорова. В отли¬чие от жены своего пасынка, властолюбивой Феклы Матвеевой, чья судьба изначально была очень схожа с Матрениной — обе из просто¬людинок, обе взяты вторыми женами в господский дом, — Матрена не имела никаких амбиций. Овдовев, по ее собственному утвержде¬нию, «во все продолжение времени снискивала себе пропитание тру¬дами рук своих», а к концу жизни жила «за счет сострадательных к роду человеческому христиан». При жизни Андрея-младшего нахо¬дилась под ого опекой, а после его смерти оказалась без родственно¬го призрения. Невестка, вдова Андрей-младшего, вскоре вышла вто¬рой раз замуж и перестала выплачивать Матрене деньги, положенные сыном на ее содержание. Матрена, так до конца жизни и не выучившаяся грамоте, вынуждена была полностью довериться некоему Никите Кузьмичу Зарницыну, коллежскому советнику, который после ее смерти начнет бессовестно злоупотреблять своим положением душеприказчика и растратит деньги, ему не принадлежавшие22.
Вероятно, Матрена не оставляла попыток добиться пересмотра дела о наследство Андреи Родионовича, поскольку 31 декабря 1830г. последовало решение Сената о восстановлении в законных правах Матрены и ее сыновей. К этому времени в живых оставался послед¬ний сын Матрены и А. Р. Баташева — Иван Андреевич. И. П. Белоконский утверждает, что еще до разрешения вопроса о наследстве Иван Баташев «был назван Иваном Гусевым и отдан в солдаты»23. Неизвестно, каким образом и где протекала служба солдата Ивана Гусева, но, спустя полтора месяца после выхода Сенатского указа, он уже «жительство имел в Санкт-Петербурге, Петербургской части 3 квартала под № 588» и числился коллежским регистратором24.
На основании этого указа Владимирская гражданская палата в 1835 г. произвела раздел баташевского наследства. Все имение было поделено на семь частей. По линии Андрея Андреевича-старшего на¬следовали: от первого брака—1) сын Петр Баташев; от второго брака — 2) жена Фекла Матвеева с сыном Силой Андреевичем Баташевым; 3) дочь Феоктиста Андреевна Панова; 4) дочь Вера Андре¬евна Посникова; по линии Матрены Егоровой — 5) сын Иван Андре¬евич Баташев; 6) вдова Андрея Андреевича-младшего Агриппина Михайлова, по второму мужу Дурова. Седьмая чисть – доля самой Матрены, к тому времени покойной, согласно ее завещанию передавалась в распоряжение ее доверенного лица Н. К. Зарницына с тем, чтобы он «не оставил призрением» ее детей и внуков.
Все родовое имение было оценено более чем в 6,6 млн. руб. Боль¬шая часть, за смертью двух братьев, досталась Ивану Андреевичу — 2.716.700 руб.25 Семь баташевских заводов распределены были сле¬дующим образом: Петр наследовал Илевский и Вознесенский, Фекла с Силой — Еремшинский и Мердушинский, три остальных — Гусевский, Сынтульский и Верхне-Унженский — достались Ивану. К мо¬менту раздела заводы были не в лучшем состоянии. Сказалось изме¬нение конъюнктуры (падение спроса на железо вследствие сокраще¬ния экспорта и казенных военных заказов), а также отсутствие под¬линных хозяев: с 1821 г. ввиду запутанности владельческой принад¬лежности заводов они находились в ведении Меленковской дворян¬ской опеки. Опека сохранялась и после раздела, поскольку Иван Андреевич, не успев получить миллионное наследство, тут же наде¬лал миллионные долги.
Пожалуй, ни один из многочисленных наследников Андрея Родионовича не сумел даже приблизиться к своему могучему предку по предприимчивости, деловой хватке и силе духа. Все они, за исклю¬чением Мануила Ивановича, лишь основательно разваливали дело, когда-то отлично налаженное.
Петр Андреевич умер в конце 1840-х — 1850-х гг., оставив долги, превышающие стоимость его имения. Дело о выморочном имении П. А. Баташева, состоящем в Рязанской и Тамбовской губерниях (в Рязанской губ. владел с. Алешино Касимовского уезда), тянулось в судах более 40 лет. В итоге через Московское горное управление были проданы оба его завода — Илевский и Вознесенский. Все день¬ги с торгов пошли на уплату казенного долга, частные кредиторы остались ни с чем26.
Почти нет данных о судьбе Силы Андреевича Баташева и его вла¬дений. Известно, что он умер в чине полковника до 1842 г., оставив после себя пятерых малолетних детей: сына Андрея, в документах 1863 г. названного отставным подпоручиком, и четырех дочерей (Екатерину, Варвару, Александру и Марию). В 1850—60-х гг. на¬следники С. А. Баташева имели небольшие владения в с. Русский Погост и д. Давыдовой Касимовского уезда, где им принадлежали 350 крестьян (муж. пола)27. В 1880-х гг. были закрыты Еремшинский и Мердушинский заводы наследников Силы Андреевича. Следы потом¬ков по этой линии, очевидно, теряются в Петербургег8.
Сравнительно более ясной представляется судьба Ивана Андрееви¬ча и его наследников. Получив свою долю в разделе 1835 г., Иван Андреевич не поехал в доставшуюся ему отцовскую усадьбу в Гусе, а остался в Петербурге, женился и прожил до самой кончины (умер в 1844—45 гг.). Его жена, Любовь Петровна, скончалась следом за мужем в 1846 г.
После И. А. Баташева осталось двое детей: сын Мануил (2.05.1840—1910) и дочь Ольга (декабрь 1844—?)29. Малолетние дети росли под присмотром опекуна, родственника по материнской линии, гвардии штабс-капитана Бекетова. Мануил обучался в Петер¬бургском университете, Ольга вышла замуж за помещика Наставина. Последнее упоминание о ней среди землевладельцев Касимовского уезда встречается в 1885 г.30 Все заводы перешли по наследству к Мануилу.
В начале 1860-х гг. Мануил Баташев женился на дворянке Зинаиде Владимировне Эриной (1842/43—1918). С этим семейством у Баташевых были давние связи. По воспоминаниям касимовских старожилов, помещики Эрины (Ерины), родом из обрусевших немцев, владели поместьями в Касимовской округе по соседству с Баташевы-ми31. Девицы Александра и Екатерина, дочери статского советника П. П. Ерина, были воспреемниками Мануила и Ольги Баташевых.
Мануил Иванович в отличие от отца жил при Гусевском заводе и сам непосредственно занимался заводскими делами. И Гусевский, и Сынтульский заводы работали неплохо, постоянно увеличивали объе¬мы производства. Именно при Мануиле, в 1885 г., на его заводах была сооружена регенеративная пудлинговая печь с двумя рабочими пространствами.
Помимо железных заводов, Мануил Иванович владел ватной фаб¬рикой в с. Митине, которую, впрочем, сдавал в аренду; двумя водя¬ными мельницами в с. Митине и при Гусевском заводе, «служил в дворянстве». По неуточненным данным, владел судами, которые хо¬дили по Клязьме и Оке.
У Мануила Ивановича и Зинаиды Владимировны было двое детей: сын Виктор (13.09.1865—1916) и дочь Мария (1871—?). Мария по¬лучила домашнее воспитание, вышла замуж за сына московской до¬мовладелицы Митрофана Петровича Дружинина и жила в Москве32.
Семейные взаимоотношения Баташевых складывались весьма своеобразно. Зинаида Владимировна была женщиной властной, жесткой и самостоятельной. Супруги подолгу, годами, жили врозь — в Меленках, Н.Новгороде, Рязани и Москве. В Рязани у Зинаиды Владими¬ровны был большой двухэтажный деревянный дом с земельным участком и хозяйственными пристройками. В 1902—1903 гг. она продала этот дом Рязанскому Дворянскому собранию под пансион-приют. Пансион, правда, так и не открыли и сдавали дом городской управе под воинский постой и сводный лазарет33. Дом этот и сейчас стоит в Рязани на углу ул. Либкнехта и ул. Щедрина. В Москве, как правило, Баташевы останавливались у своих родственников Дружи¬ниных на ул. Садовой. Там же, в Москве, находился Виктор: в конце 1880— начале 1890 гг. он обучался в Лицее Цесаревича Николая.
Несмотря на странные отношения с супругой, Мануил Иванович именно ей, а не сыну, завещал заводы и имения «в пожизненное вла¬дение», видимо, не считая Виктора подходящей кандидатурой на роль заводовладельца. К этому времени имение Баташевых составляло до 52 тыс. десятин земли во Владимирской и Рязанской губерниях и действующий Сынтульский чугунолитейный завод с приписанными к нему мастеровыми числом 1500 душ 34. Гуссвский завод был оста¬новлен в 1904г. во время разразившегося в стране промышленного кризиса.
Завещание М. И. Баташева не покажется столь нелогичным, если поближе познакомиться с личностью его сына. Виктор Мануилович был натурой неординарной, несомненно талантливой и очень арти¬стичной. По семейным преданиям, он получил разностороннее обра¬зование: закончил юридический и медицинский факультеты Москов¬ского университета и консерваторию по классу фортепиано. Был зна¬ком и едва ли не дружен с Сергеем Рахманиновым, да и сам был одарен музыкально. Живой и непоседливый, любил погулять, любил шумные компании — в имении Баташевых всегда было многолюдно. Не раз путешествовал по Европе, мечтал попасть в Индию. Продол¬жая семейные традиции, был два раза женат. Первый брак, с Анастасией Николаевой, был непродолжительным и бездетным. Во вто¬ром браке, с Глафирой Ивановной Кленовой (1876—1952), Виктор Мануилович имел четырех детей: Мануила (1900—?), Зинаиду (1899—1960), Ольгу (1901 — 1990), Софью (1904—1985)35.
После смерти Мануила Ивановича Виктор, чувствуя себя обделен¬ным, начал тяжбу с матерью за имение. Ввиду спора наследников, все имущество было передано в ведение опекунского управления. В семейное противоборство была втянута вся округа: крестьяне, ра¬бочие завода, уездное начальство. Они принимали то одну, то другую сторону, внося еще большую путаницу. Противостояние закончилось со смертью Виктора в 1916 г.
Сразу после Февральской революции Зинаида Владимировна остановила было Сынтульский завод, но невестка, под стать своему мужу, женщина очень живая и энергичная, возобновила его работу. Для этого вошла в правление трудовой артели, созданной при заводе, и наладила работу с поставщиками36.
С начала гражданской войны молодой Мануил Викторович ушел добровольцем на фронт, но вскоре вернулся домой тяжело больным и, так и не оправившись, умер то ли от тифа, то ли от воспаления легких.
Вместе с участниками белогвардейского мятежа в Касимовском уезде 16 ноября 1918 г. была расстреляна 75-летняя «Баташиха» (Зинаи¬да Владимировна Баташева). Старуху, расстреляли у стены городско¬го кладбища в Касимове с формулировкой: «за активное и пассивное выступление против Советской власти»37.
Глафира, опасаясь преследований, увезла всю семью в Москву. Перед отъездом предусмотрительно перезахоронила сына и мужа — перенесла их прах из семейной усыпальницы на деревенское кладби¬ще. В Москве Баташевы прожили до конца своих дней. Дочери Вик¬тора Мануиловича, Ольга и Зинаида, вышли замуж. Ольга — за ху¬дожника В. М. Свенцицкого, впоследствии директора музея им. Пуш¬кина, друга В. Катаева; Зинаида — за геолога И. Станкевича. Все они похоронены на Ваганьковском кладбище. Их дети и внуки живут в Москве. Среди них историки, архивисты, инженер, профессиональ¬ный переводчик и хореограф.
Сестра В. М. Баташева, Мария Мануиловна Дружинина, в 1920-е гг. вместе с семьей эмигрировала сначала в Югославию, а в 1945 г. переехала в Австрию. На юге Австрии, в г. Арнфельсе, и сейчас живут дочь и внучка Марии — Евгения Квитковская (1891 г. р.) и Наталья Аубауэр38.
На территории Рязанской области сохранились исторические памятники, связанные с родом Баташевых. Это заводские строения в п.Сынтул, где и сейчас размещается литейно-механический завод; промышленно-усадебный комплекс и Троице-Никольская церковь в п. Гусь-Железный и церковь Преображения в с. Погост, где, предпо¬ложительно, венчался Андрей Родионович с Матреной Егоровой.
Особого внимания заслуживают памятники в п. Гусь-Железном, поскольку именно Гусь на протяжении почти полутора столетий ос¬тавался основным местом пребывания нескольких поколений Баташе¬вых. Еще при жизни Андрея Родионовича при заводе была выстрое¬на большая усадьба, в духе того времени окруженная крепостными стенами и башнями: «дом господский, каменный, о двух этажах, с флигелями при нем и прочими многими службами, садом и в саду беседками и ранжереями»39. В саду располагался и домашний театр А. Р. Баташева.
Рядом с усадьбой возвышалась гигантская Троице-Никольская цер¬ковь — двухэтажный серого камня храм, построенный в 1802— —1868 гг., очевидно, по заказу Андрея Андреевича-старшего. По предположению Г. К. Вагнера, не исключено, что автором проекта этого грандиозного сооружения является В. И. Баженов40. В этой церкви крестили поздние поколения Баташевых, начиная с Виктора Мануиловича.
Прямо от усадьбы тянулась километровая плотина с 4 шлюзами тесаного камня, разделяя собой небольшое озеро и огромный пруд. На другом конце плотины начинались заводские постройки.
Главный усадебный корпус Баташевых (ныне отданный под дет¬ский кардиологический санаторий) сохранился почти без утрат, отсут¬ствует лишь надстройка над вторым этажом в центральной части здания. Сравнительно благополучно выглядят служебные помещения вокруг дома. Постепенно отстраивается разоренная и пустовавшая Троице-Никольская церковь, с 1990г. в ней идут службы. Тем не менее общее впечатление от усадебного комплекса удручающее. Раз¬рушаются остатки крепостных стен и оранжерей, запущен когда-то ухоженный сад. Развалины театра превратились в земляной холм, поросший деревьями. Сразу за усадебной стеной разрушается двух¬этажное каменное здание. Возможно, это тот самый дом, что Баташевы передали жителям Гуся весной 1917 г. под устройство в нем высшего начального училища. Ничего не осталось от гигантского пруда: вода ушла, прорвав шлюзы, в весенний паводок 1923 г.
Несомненно, что столь интересное и памятное не только для ря¬занской, но и в целом для российской истории место достойно луч¬шего существования.
Данная работа — один из опытов исследования истории родов рус¬ских заводчиков и предпринимателей, темы столь же интересной, сколь и малоизученной. Хочется надеяться, что современные истори¬ки и краеведы не обойдут ее стороной — вопросов пока еще остается более чем достаточно.

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Здесь и далее под Рязанской землей подразумевается территория современной Рязанской области.
2. РГАДА, ф. 271, оп. 1, ч. II, кн. 1156, лл. 3—7.
3. ГАРО, ф. 98, оп. 25, св. 132, д. 4, л. 6.
4. Гайдуков В. Из народных преданий об А. Р. Баташеве //Труды Рязанской ученой архивной комиссии. — Рязань, 1907. — Т. ХХП, Вып. 2.; Чекина Л. П. Орлиное гнездо: (Ист. очерки). — Касимов, 1990.
5. Печерский А. Семейство Барбашевых //Афиши и объявления.— 1834. – №№ 343—346; Белоконский И. П. Баташевское дело //Русские ведомости.— 1891. — № 300; Он же, А. Р. Баташев //Русские ведомости. — 1891. —№ 167.
6. РГАДА, ф. 271, оп. 1, ч. IV, д. 2263, л. 221.
7. ГАРО, ф. 98, оп. 25, св. 132, д. 4, л. 4.
8. Там же, л л. 17—22.
9. Там же. л. 15.
10. РГАДА, ф. 271, оп. 1, ч. II, д. 1331, л. 461.
11. Чекина Л. П. Указ. соч. — С. 19; Белоконский И. П. Баташевское дело.
12. Белоконский И. П. А. Р. Баташев.
13. РГАДА, ф. 271. оп. 1, ч. IV, д. 2263, лл. 74, 223.
14. ГАРО, ф. 725, оп. 1, д. 433.
15. Печерский А. Указ, соч.; Мельников П. И. (А. Печерский) Семейство Богачевых. Рассказы и повести. — М., 1963.
16. ГАРО, ф. 725, оп. 1, д. 607, л. 62.
17. РГАДА, ф. 271, оп. 1, ч. V, д. 19, л. 272.
18. ГАРО, ф. 725, оп. 1, д. 357, л. 56.
19. Там же, л. 104.
20. Там же, лл. 15, 23.
21. Там же, д. 792.
22. Там же, дд. 23, 357.
23. Белоконский И. П. Баташевское дело.
24. ГАРО, ф. 725, оп. 1, д. 357, л. 6.
25. Там же, д. 433, лл. 145—147.
26. Там же, ф. 98, оп. 104, д. 29.
27. Там же, ф. 694, оп. «Уставные грамоты», д. 80.
28. Интересные данные, проливающие свет на судьбы некоторых представителей рода Баташевых, были приведены в докладе Ю. М. Пирютко на конференции «Тульский металл в истории российской промышлен¬ности и предпринимательства» (Тула, 1992 г.).
29. ГАРО, ф. 98, оп. 25, св. 132, д. 4, л. 41.
30. Там же, ф. 694, оп. 20, д. 51.
31. Федин Н. Легенды и быль о Баташевых //Новая мещера.— 1990.— № 144.
32. ГАРФ (ранее в ЦГАОР), ф. 63, д. 246, т. 1, л. 116.
33. ГАРО, ф. 98, оп. 116, д. 33.
34. ГАРФ (ранее в ЦГАОР), ф. 63, д. 246, т. 1, л. 246.
35. НА РИАМЗ, д. 3521 (Воспоминания потомков Баташевых).
36. Там же, д. 578 (Котов М. П. Очерки по истории Сынтульского завода).
37. ГАРО, ф. Р-916, д. 489.
38. НА РИАМЗ, д. 2963.
39. РГАДА, ф. 271, оп. 1, д. 2963.
40. Вагнер Г. К., Чугунов С. В. Рязанские достопамятности. — М., 1989. — С. 45.

50-летию выксунского музея и юбилею экс-хозяйки Баташевского дома Галины Никулиной был посвящен семинар, прошедший в Доме книги. Библиотекарей познакомили с историей образования музея, представили собравшимся ветеранов, которые смогли прийти на мероприятие, а большая часть была посвящена поздравлениям: Галина Константиновна Никулина отметила накануне свой 60-летний юбилей.