Здание конторы. Путешествие сквозь века
Доброго времени суток, уважаемые любители старины!
Сегодня мы продолжаем наше путешествие в прошлое. Помните, как мы с вами лихо на наёмной карете въехали в Выксу XVIII-го века, были свидетелями строительства домны и укрепления плотины, прикупили полосного железа! А самое главное, побывали в только что возведённом первом здании нашего города — главной конторе, которая — если верить ученым коллегам, была построена ровно 235 лет назад... Увиденная нами местность мало напоминала нынешнюю Выксу: на месте Баташевского дворца стоял маленький домик приказчиков, парк был дремучим лесом, а песчаная Базарная (Красная) площадь рассекалась огромным оврагом... Среди этого пейзажа только одна знакомая деталь может порадовать глаз путешественника по времени — это, похожий на фрегат конторский корпус с треугольным фронтоном и мачтой. Его «трюмы» хранят вековые тайны о несметных сокровищах барских кладовых и замученных в подвалах строптивцах... В подземельях мы ещё побываем, а пока, милости просим в «рубку» — в новенькие залы второго
этажа. В прошлое наше посещение они пустовали, а сейчас...
Поднявшись на Большое крыльцо и миновав сени, мы входим в «печной» коридор... Здесь у огромной печки хлопочет старый истопник и дожидаются в тепле посетители, пришедшие к управляющему Трофиму Жилкину: вот прямо по коридору двери его кабинета, а налево идут конторские помещения... Слышите? Из-за филенчатой двери раздаются голоса: приглушенный шепот, а над ним возвышается начальственный рокоток, диктующий документ:
— Выксунскаго завода от Канторы всем живущим при оном служителям и мастеровым людям ПРИКАЗ…
В приоткрытую дверь видно, как ловкое перо молодого конторщика прочертило залихватский «ер», клюнуло гладь чернил и повисло в воздухе, ожидая продолжения речи... А мы пока осмотримся. Большой зал просто не узнать: сквозь закопченые окна еле пробивается тусклый свет. Посреди зала встали огромные столы. За ними расположились и заняты каждый своим делом полдюжины писарей. А «начальство» — молодой паренек в франтоватой белой блузе и седой чиновник в сюртуке — готовят Приказ.
...Васька-то Попов — сын мастерового с Булатни — поймал свою Жар-птицу! Рано осилив грамоту, он быстро «пошёл в гору», и, преодолев все круги канцелярские, через розги и подзатыльники дослужился до «карандашей» (которыми били по лбу — наказание безвредное, но обидное). Смышленого и смирного паренька скоро заметили, поэтому, не засиживаясь за шнуровыми книгами, попал Василий, Андреев сын прямо в «кописты», а спустя год — вот он, уже не Васька, а Василий Андреич, помощник коллежского управителя — и видом, и повадкой дворянин!
Говорят, его имя даже вписано в специальную книгу «служительского сословия», как бы дворянскую родословную. «Не одни же беглые шли на баташевские заводы работать, были и ученые: Торячкины, Куракины, Тальяновы, Пушуевы, Отоповы, Пономаревы и другие умные люди. Сперва они служили наемными докторами, архитекторами, механиками и чиновнищми, а потом все смешались в крепостные. Осталась лишь одна примета из рода в род: дети имели право носить белые воротнички с галстуками и немецкое платье». Этой привилегией служители очень дорожили, поэтому самым страшным наказанием для них было следующее: провинившегося одевали в рубище, мазали сажей и водили по всей Выксе напоказ. Мало кто мог выдержать такое испытание, ибо — как считает летописец — привычка к умственной деятельности и поощряемая господами инициатива и независимость сделали баташёвских чиновников людьми гордого твёрдого нрава.
Видимо, таков и Василий Попов, который сейчас пишет под диктовку управляющего приказ. А приказы эти создаются по устному повелению Баташёвых и являются главным делом конторы!
...На днях, во время утренней прогулки, Иван Родионович встретил возле плотины двух пришлых людей, выглядывавших работу завода. Сам барин частенько посылал своих людей к конкурентам поучиться, но в своих владениях шпионов не терпел. Расправа была скорой, а чтобы предупредить повторения с сегодняшнего дня рунтам было строго наказано следить за гостями, а всем новоприбывшим отмечаться в барской полиции. За такой бумагой приезжему надо ехать в Рунтовой дом (ныне здание ГАИ), а подписать ее можно в конторе. Тем более, что и гостиница находится здесь же и занимает весь второй этаж длинного пристроя в виде «глаголя», что тянется вдоль Верхнепрудной улицы. Здесь, над каменными амбарами и магазеями и жили гости и клиенты, причем первые десять комнат были записаны за самим управляющим и соседствовали его кабинету — вот этой небольшой комнатке в три окна.
...Не верится, что пройдет всего столетие и эти, когда-то блестящие апартаменты превратятся в грязное общежитие, а после и вовсе опустеют и затеряются во времени... С гулом машин в разбитое окно бывшего кабинета врывается зимняя стужа, оседает на стенах, панцирной сетке кровати, оставленной последними жильцами посуде и никому не нужной иконке на подоконнике. Ни на какой машине времени не убежать от затхлого, грубого, нежилого запаха... Кажется, он будет преследовать незваных посетителей до самого крыльца... Да и само Большое крыльцо уже не то: покосился убогий латанный — перелатанный козырёк, низкие прогнившие ступени упираются в грязный сугроб. Помнят ли они лучшие времена? Видели ли картину почище, чем этот пустырь с «мусоркой», остатками сараев и кустов?
Оглянитесь вокруг: рваная кирпичная стена конторы, тусклые окна. Где-то здесь в былое время красовался белоснежный Каретный проезд — арочка с фигурным фронтоном и литыми вазами. Напротив неё на другом краю каменного двора действительно стоял каретный сарай с чуланами для сбруи. В праздничные дни отсюда выезжала на площадь двухместная с гербами карета, запряженная четверней лошадей с форейтором и со стоящими сзади двумя трехаршинными гайдуками в ливреях и шляпах. По-первому же требованию она была готова подкатить к главному подъезду дворца для поездки господ в церковь или театр.
От арочки ныне нет и следа: её заложили кирпичом во время Отечественной войны, а развалины каретной, ставшей впоследствии жилым домом, ещё и сейчас сиротливо краснеют посреди двора. Когда-то сразу за ними, в линию базарного ряда располагались два «казенных» магазина со множеством лавочек. Между этими неуклюжими зданиями красовался изящный домик с мезонином. Здесь жили театральные музыканты, отсюда они ходили в театр на репетиции и в парк: устроившись под старой раскидистой пихтой, играли в выходные для гуляющих. Эта традиция сохранилась до нашего времени, а вот сам Музыкальный дом, как и соседние здания, будет сломан в начале XX-го века. А двор из закрытого станет проездным...
...Вот, по покрытому соломой каменному двору почти бесшумно катит телега с барскими припасами. Амбары, службы и погреба расположены тут же и отделены от нас каменной конюшней, образующей правую «стену» двора. Этот «лошадиный дворец» с колоннами построен во времена генерала Шепелева — большого любителя и собирателя рысаков. Рассказывают, что всех приезжающих в его «володимирское имение» генерал вёл сначала сюда, а уже потом показывал свои апартаменты и селил своих гостей согласно их отзывам о конюшне. В конце XIX-го века любимые хоромы старого барина были вместе со всеми службами «во избежание ремонта» были снесены, а на их месте, рядом с Домом обороны (ныне ДОСААФ) в XX-е годы встал длинный барак и типовые сараи, коих много строилось тогда по всей Выксе.
...Несмотря на пустынный вид и массу грубых перестроек, бывшая баташевская усадьба и в середине XX-го века всё еще остаётся административным центром Выксы: как щупальца врастают в землю крылечки и подъездики с красными вывесками новых и новых солидных организаций — библиотека, горкомхоз, нотариус и прокуратура... Да и сама Верхнепрудная улица, на которой стоит старая контора, по-прежнему является главной: недаром ещё при жизни вождя она стала называться Ленинской. Ленина,7 — таков адрес нескольких десятков семей, занимавших квартиры на первом и втором этаже длинного, обшитого тёсом «гостиничного» пристроя.
...В его окнах видны веселенькие занавески, на веревках висит белье... Вот жители «главного общежития города» вышли на субботник по посадке деревьев. А пройдет ещё несколько лет, и снова, словно вернулись баташевские времена, двор огласился фырканьем и хрюканьем: жизнь идет, и несмотря на соседство занявшего весь второй этаж райкома партии, наши жильцы, по моде того времени, обзавелись живностью. Двор зарос, первый этаж ушел в землю. Но, несмотря на эту насыпь, здесь постоянно стоит вода, так что через двор проложены деревянные мостки... И для себя, и для прохожих...
Местные старики еще помнят старое время, когда по воскресеньям и праздникам народ валил из церкви на базарную площадь. Кто — прикупить товаров или просто поглазеть, а иной — и в трактир. Вот она, «питейная улица», сразу за лавкой Леонова (ныне кафе «Орфей») начинается. Это раньше у барина на счёт спиртного было строго, питейный дом у плотины вечно был на замке, а теперь — были бы только деньги — господа Нехорошее и Тартарников к вашим услугам-с! Пройдут годы, и на месте пышаших кухнями, гремящих стаканами выксунских трактиров встанет Дворец культуры имени Лепсе, и тогда через арочку по мосткам будут бегать «на сеансы» все верхнепрудненские ребятишки... Сколько историй они смогут рассказать о нашей арочке! Здесь назначали свидания, давали клятвы, а загаданное под этим сводом желание обязательно сбывалось... Проверим?
Когда-нибудь здесь пройдемся и мы. А пока... Наше сегодняшнее путешествие в прошлое, к сожалению, завершилось. Пора прощаться...
P.S. Кстати, вот и наш знакомец Василий Попов: он несёт «наверх» копию вчерашнего приказа. Вот она:
«Выксунскаго завода от Канторы всем живущим при оном служителям и мастеровым людям Приказ.
На прошлой неделе оказались в приходе в слободу к, мастеровому из Сибири с пашпортами заводские мастеровые люди, кои ходя по машинам, и всюду смотрели для них потребное без всякого дела, которых приметя тогоже часа господином с заводов сосланы. Но дабы вперед от таковых всякого рода пришлых людей не могло быть нечаянного зла... Следует каждому жителю что б кому странник ночеватъ или хотя б в работу пришел, то по утру ж непременно объявить соцкому. А если из пришлых людей усмотрится кто прежде объявки, то без всякой пощады <тот> у кого окажется <будет> наказан. Жюня 8 дня 1791 году. Трофим Жилкин».
Пожалуй и нам, дорогие друзья, пора выправлять документы!
С уважением, Алексей Киселев!