Десятка
Тёте Тане, когда она покупала в магазине
йогурт, дали на сдачу десять рублей. Ту
самую бумажную десятку с мостом через
Енисей, с часовней и с плотиной Красноярской
ГРЭС. Тётя Таня, конечно, к своим
бальзаковским годам узнала, что больше
такие деньги не выпускают и постепенно
они вытесняются монетами. Совсем женщина
не желала эту затасканную бумажку. Но,
по инерции, вместе с другии купюрами
она сгребла её с прилавка. Всё равно
надо «на телефон положить» денежки,
мимолётно подумала тётя Таня, пригодится.
Она вышла в фойе магазина к терминалу,
набрала свой номер и засунула десятку
в приёмную щель. Аппарат втянул бумажку
и тут же вернул назад.
— Здрасьте! Ну, ты чего
это, жри давай! — отругала терминал тётя
Таня и снова сунула ему денежку.
Терминал крякнул и выплюнул десятку ещё сильнее
так, что она упала на пол.
Тётя Таня подняла купюру и обнаружила, что
та стала помятой, словно разглаженной на тёрке.
— Вот гад, а! Жрать не
хочешь, ещё и измял! — зло сказала она
терминалу и ударила его по экрану.
Аппарат тут же погас. Женщина посмотрела по
сторонам, что никто этого не увидел и
быстро вышла из магазина на улицу.
Недалеко от магазина стоял киоск «Печать». Тётя
Таня, торжественно двумя пальцами
понесла свою десятку к нему и спросила
в окошко, нельзя ли положить деньги на
телефон. Женщина в киоске ответила
утвердительно и Тётя Таня положила ей
на блюдце десятку.
— Мы уже такие деньги не берём, — сказала ей киоскерша.
— Как так? — удивилась тётя Таня.
— Они выходят из оборота и нам запретили их брать, — объяснили из окошка.
Тётя Таня вскипела.
— Это противозаконно!
Вы не имеете право брать деньги, —
крикнула она.
Женщина в киоске не стала спорить, а хладнокровно
закрыла окошко.
Тётя Таня постучала ещё по стеклу, сухо
плюнула в него и отошла. Она походила
немного взад-вперёд, думая, куда бы ещё
спихнуть несчастную купюру. Решила всё
таки отнести обратно в магазин, где
сдали, чего нибудь купить на неё.
Когда она шла к магазину, то почему-то подумала,
что и она ведь такая «десятка». К своим
сорока годам также стала никому не
нужная, не ушедшему мужу, не другим
мужикам, не даже детям уже. И на работе
на лучшие должности всё берут помоложе.
Как эту потрёпанную купюру со всех
сторон вытесняют блестящие звонкие монетки девицы.
Возле магазина тётя Таня увидела старушку,
которая трясущимися руками перебирала
в руках мелочь. Тётя Таня, подошла к ней
и сунула в руки эту свою десятку. Вытащила
несколько монет, что были в кармане, и тоже отдала.
Старушка удивлённо посмотрела на деньги, на тётю
Таню и поблагодарила:
— Спаси Господи!
— Да ладно, — отмахнулась
тётя Таня. — Купи себе, мать, чего нибудь.
— Я тоже когда-то была
такая же молодая, как ты, — сказала старушка.
Тёте Таня стало так хорошо, как бывало в
юности, когда влюбишься в парня и ходишь
с этим чувством и радуешься. Огромная
волна счастья накатила, что даже воздуха
не хватило. Сердце заколотилось в груди.
Женщина глубоко вздохнула, потом ещё
сделала вздох, потом ещё и пошла довольная домой.
«Молодая, молодая я ещё», — радостно думала о себе
тётя Таня и решила, что теперь купит
копилку непременно в виде поросёнка и
будет туда складывать новые десятирублёвые
монетки с двуглавым орлом, может быть
для того, чтобы потом раздать. Блестящие
и звонкие монетки. Молодые, как и она сама.
Конец
Павел Н. Лаптев
|
