Выкса сегодня

Виртуальный музей металлопластики представил проект, над которыми они работали последнее время — серия интервью с людьми, так или иначе связанных с темой металлопластики: коллекционерами, историками, авторами книг, реставраторами. И первым, кто согласился принять участие в данном мероприятии, за что ему огромное спасибо, будет мастер-реставратор, человек-«золотые руки», основатель группы по ремонту металлопластики — Александр Рубашкин.

Здравствуйте, Александр! И позвольте сразу задать вопрос: вас в интернете, да и в жизни, очень многие знают как «Саша Солдат» и «Солдат52». Расскажите историю происхождения данного никнейма?

АР: Здравствуйте! Я с детства фанател армией, ходил в военно-патриотический клуб «Витязь». Потом увлекался рэпом, а там без никнеймов никак, вот и стал «МС Soldat». Ну а дальше, с появлением интернета, как привязалось, так и оставил ник «Soldat», добавив разве что регион 52 (Нижегородский).

ВМ: Интересно! Перейдем к вопросам на тему реставрации. И первый из них, наверное, самый предсказуемый: как вы вообще начали этим делом заниматься? Почему именно реставрация?

АР: Вот этого точно не помню. Начинал я вообще с филиграни, пробовал делать подсвечники и лампады. Потом вроде бы решил попробовать восстановить ушки на пуговицах-гирьках — получилось неплохо, ну а дальше пошло-поехало.

ВМ: А какой предмет вы отреставрировали первым и как бы сейчас, с высоты полученного опыта и годов практики, вы оценили ту работу?

АР: Из первых интересных предметов помнится, конечно, серебряный Георгиевский крест. Лежал он у меня, наверное, месяц, боялся к нему подступить, потом поймал вдохновение и на одном дыхании спаял. На нем оттачивал первые навыки гравировки. Работу до сих пор оцениваю, как отличную. Да и что темнить, сейчас бы я не взялся, наверное, за такую работу — энтузиазма уже не хватает :)



ВМ: А почему именно пластика? Почему не серебро, например, или эмали? Нет ли желания попробовать новое, так сказать, направление в реставрации?

АР: Потому, что с начала моего увлечения древностями почему-то тронула меня именно она, за короткое время я умудрился набрать небольшую (штук 10) коллекцию икон, которой очень вдохновлялся. Ну и друзья, копающие в основном на Керженских скитах, дарили огромное количество обломков, по 50-70 кг. за раз привозили и, как говорится, тут сам Бог велел заняться именно этим. Что касается эмалей, я считаю, что это все не в ту сторону направление — это уже новшество для старого предмета, которое обесценивает его как исторический предмет.

ВМ: Скольким всего предметам, по вашим подсчетам, вы вернули жизнь? Счет идет на сотни? Тысячи?

АР: Ох, думаю что уже больше 10 тысяч точно.

ВМ: Десять тысяч? Да, не один музей можно собрать из такого количества. Потрясающе! А какой был самый интересный, редкий? Может быть, остались фотографии «до/после»?

АР: Каменные, в серебряных оправах, икона и крест, разрубленные лопатой оба, огромные, с ладонь каждый, но фото к сожалению нет.

ВМ: Очень жаль, хотелось бы взглянуть. Хорошо, тогда такой вопрос: а самый дорогой предмет, который был спасен? Какова его примерная цена?

АР: Опять же, те же предметы: икона и крест из камня. Оценка там заоблачная.

ВМ: Понятно, значит коммерческая тайна :). Пытать не будем. А работа-гордость? Имеется ли какой-то предмет в арсенале, ремонтом которого вы гордитесь? Может быть, сложный ремонт или долгий процесс?

АР: Не люблю это слово, «гордость», не испытываю ее ни к предметам, ни к себе самому. Предметов сложных было очень много, но я обычно сделал и забыл. Новый предмет — чистый лист в работе.

ВМ: Хорошо. Вот мы говорим «работа». А все-таки, для вас реставрация — это работа или хобби? Сколько данному занятию посвящаете времени?

АР: Это хобби, которое плавно влилось в работу. Времени занимает на данный момент много: каждый день, с утра на работе — паяю, прихожу домой — вычищаю припой, чищу, клею, собираю остальное до вечера.

ВМ: Значит все-таки больше хобби. А кем трудитесь на основной работе, какое у вас образование, связано ли оно с историей/ искусством/ реставрацией?

АР: На основной работе я электромонтер, работаю в котельной уже лет 15 где-то, там все первые шаги и делал, там же мы и с Рудольфом Кавчиком снимали видео по реставрации, неоднозначное конечно, в котором я допускал очень много ошибок, так как тогда только еще начинал. Образование ПТУшное, с историей не связанное :)



ВМ: Поговорим немного о грустном. Были ли испорченные предметы? То есть те, которые «погибли» окончательно в результате ремонта?

АР: Да, были, правда немного и только фалеристика, поэтому, наверное, так не люблю ее чинить. Первый — это был наградной крест для священников 1812 года, сломанный на две части, с виду был в отличном металле (медном) и звоне. Нагрел оба куска, оставил остывать, сижу и слышу щелчки, гляжу, а с обеих кусков отслоился весь рельеф, почти до основания. Словами не передать, это был шок. Правда после этого я многое понял: как такие предметы отличить, и теперь даже по фото могу понять, что этот предмет не переживет пайку. Ну, и второй предмет тоже из фалеристики: прислали припаять верхний (не родной) луч к ополченческому кресту серебряному (с виду), ну, я не мешкая решил опять же погреть сначала, снять напряжение с предмета - не успел поднести горелку, как крест вздулся и из него потекло олово — оказалась оловянная реплика. Вот вроде и все, что помнится из неприятного.

ВМ: А что касается инструментальной части работы? Рабочее место реставратора, какое оно?



АР: Набор инструментов небольшой, вернее их два: один на работе для пайки — там, конечно, набор посолиднее: вальцы, куча горелок, 5 бор-машин, из которых пользуюсь только одной, и еще куча всего интересного, что вроде нужно, но и не особо пользуюсь, ну, и для дома — для чистки, склейки и т.п. Он небольшой: микроскоп, бор-машинка, напильники, надфили, штихеля, шаберы, порошки патины и т.п. Да, рабочее место на работе — это стол в слесарке, а дома — это компьютерный стол, сделанный по моим чертежам.

ВМ: Мы в начале нашего разговора говорили о количестве предметов, которым вы «вернули жизнь», и выяснили6 что их больше 10 тысяч. То есть, гораздо больше, чем во многих музеях. Так вот, в связи с этим возник такой вопрос: музеи и выставки? Интересно ли вам посещать различного рода выставки (речь именно о пластике), при учете того, сколько экспонатов проходит через ваши руки?

АР: Конечно, интересно! В сентябре, например, ездили с женой в Москву и с создателем группы «Каменные иконки и кресты, костяные панагии» ходили по соборам в Московском Кремле. Это всегда интересно, так как всегда находишь для себя что-то новое и ранее не виданное.

ВМ: А с чего вы бы советовали новичкам, которых интересует тема реставрации и чистки, начинать свой большой путь? Имеет ли смысл читать литературу, или здесь поможет только опыт?

АР: Новичкам советую не браться за великие предметы, а начинать с малых и простых, читать больше форумов по реставрации, изучать матчасть по предметам, чтоб не лепить "небылицы". Ну, и главное — не возгордиться...

ВМ: Очень хороший совет! Ну и, наверное, заключительный вопрос от нас. Прозвучит он несколько странно, но тем не менее: вопрос, который вы бы хотели, чтобы вам задали мы, но он не прозвучал? Задайте его себе и дайте ответ.

АР: Что дает тебе силы, что тебя вдохновляет и стимулирует? Отвечу кратко: аудиокниги, особенно классика отечественной литературы 19 века. Включишь, например, «Лето господне» Шмелёва Ивана, положишь под микроскоп икону 19 века, начнешь чистить, слушаешь, как жили люди раньше, проникаешь в дух того времени, и работа летит незаметно, только очнешься, а икона почищена и смотрит на тебя другим видом. Так и работаю.

Еще раз большое Вам спасибо, Александр, за то, что согласились пообщаться с нами, ответить на наши вопросы и немного приоткрыть тайну вашего поистине замечательного и прекрасного занятия. Большое спасибо и до свидания!