Послевоенный Грозный видел много слез. Но что-то в этих двоих было такое, что даже суровые мужчины оглядывались. Мужчин, впрочем, было немного. Как и везде по стране. Зато вот таких плачущих женщин встречалось немало в разных уголках Союза.
Эти плакали вдвоем. Молодая еще, сохранившая остатки благородной красоты женщина, и маленькая, худенькая – в чем душа держалась – девчушка. Они шли по улице, о чем-то тихо переговаривались, и видно было, что разговор это тяжел для обоих.
- Что у вас случилось, почему вы плачете? – седая женщина смотрела без любопытства. Видела – печаль.
- Да вот, Лида-то моя… - слова давались тяжело, но так хотелось хоть кому-то пожаловаться! – В музыкальную школу ее приняли. А мы сами-то в Шалях живем. Как я теперь ее оставлю, где она жить-то будет… Горюшко…
- Не горе это, милая! – покачала головой старушка. – Если дочка учиться хочет – так умница, значит. Что же мне с вами делать… Очень вас жалко. А давайте-ка вот что. Пусть девочка у меня живет. Я одна, мне все веселее будет. И от школы недалеко. Не убивайся, милая, присмотрю за дочкой, а там, глядишь и сама сюда переедешь.
- Там у меня еще одна ведь, младшенькая…
- Ну и поезжай домой. Поезжай. А мы уж тут справимся. Правда? – и ласково улыбнулась.
Вот тогда и замерло Лидино сердечко. Поняла она, что несбыточная такая мечта начинает сбываться. И она будет, будет учиться музыке!
- Справимся! – звонко ответила она, и только шмыгнувший носик выдал, что недавно совсем девочка плакала.
- Меня тетя Фрося зовут, - просто сказала старушка. - Пойдемте до дому. Там все и обсудим…
Скляровых знали в Благодарном все. Без зависти дивились на дружную четверку: девчонки-то какие растут, ладные да умные. Родители только в них и дышат.
Вячеслав Петрович приходил со службы, брал баян, Анна Константиновна усаживалась с гитарой, и начинался праздник. Сестры Лида и Тамара не мыслили, что по-другому может быть. А уж если гости приходили – веселье выкатывалось волной на улицу. Девочки пели, плясали, зазывали подружек – приходите, у нас музыка будет.
Песню прервала война. Вячеслав – офицер, ему и пути иного не было. Ушел в партизаны. Анна с детьми стали ждать – скоро ли прогонят ненавистных врагов. Но враг не спешил восвояси. По Ставрополью поползли слухи: скоро немцы придут. Семье красного командира оставаться было никак нельзя.
Из вещей много ли с собой возьмешь! Анна порвала перину. Вытряхнула пух, и в оставшуюся холстину завернула баян. Так и погрузились на телегу: мама, четырехлетняя Лидочка и двухлетняя Тамара. Узелок с самым необходимым да баян.
До бабушки, до села Воронцова-Александровское, еще надо было доехать. Когда немецкие самолеты пролетали совсем близко, и разрывы ухали почти над головой, мать обнимала девочек и закрывала их своим телом:
- Уж если убьют, так меня первую. А вы, может, и доедете.
Добрались все. Но не успели дух перевести, как в город пришли немцы.
Первой заботой стало – куда девать инструмент? Скляровы раздобыли большущую клеенку, завернули баян и зарыли в огороде. Авось пронесет…
Немцы оказались с виду обычными людьми. И если бы не поселившийся в маминых глазах неизбывный ужас, Лидочка сочла квартирантов даже добрыми. Они приносили девочкам шоколадки и хлеб. Сестры оглядывались на маму с бабушкой, но гостинцы брали. Не взять было еще страшнее – а как рассердятся? Так и жили: семья в одной комнате, немцы в другой.
Когда пришел Новый год, немцы принесли елку, перевернули табуретку, установили зеленую красавицу, и Лида почувствовала запах праздника. Солдаты слушали, как заливисто поет звонкоголосая русская девчонка, и смеялись. Как-то не хотелось думать о плохом, дома у них тоже были дети. Приказы командования, ужас передовых – все пока отступило. Новый год нес обещания чего-то хорошего, светлого. Вот только очень разным было это хорошее для двух мужчин в форме армии рейха, и женщины с девочками, дочерьми красноармейца.
В 43-м погиб Вячеслав Петрович Скляров. Кончилась оккупация, а вслед за ней – и война. Жить у бабушки с дедушкой становилось все тяжелее. И когда пришло приглашение от золовки, из чеченского села Шали, Анна Константиновна думала недолго. Собирать практически нечего – девчонок в охапку, и в путь. Из багажа – одни баяны.
Здесь, в Шали, Лида пошла в школу. Сюда, в село, принесли газетку с объявлением: «Музыкальная школа г. Грозного объявляет набор…».
От Шали до Грозного - 40 километров. По тем временам – расстояние большое. Но Лидочку оно не пугало:
- Мамочка, милая, я хочу учиться по музыке! Отвези меня…
Мама даже растерялась:
- Ты с ума сошла! Как я тебя туда отправлю, где ты жить будешь! Даже и не думай.
Легко сказать – не думай. А если думается. Да еще так, что слезы сами текут из глаз. Неделю глядела мама на слезы дочери, потом не выдержала:
- Да кто тебя там возьмет! Кому ты нужна!.. Собирайся. Поедем.
Несколько часов на открытой почтовой машине (мама на работе упросила, чтобы взяли), Грозный, музыкальная школа.
Безбоязненно вошла Лидочка в класс.
- Что петь будешь?
- «Жил в Ростове Витя Черевичкин…» - и запела.
Когда мать с дочерью вышли из школы, мать залилась слезами:
- Что ж ты наделала. Ну, зачислили тебя, и теперь как дальше. Как я тебя оставлю. Да где ты жить будешь…
Лида тоже плакала. Ей было очень жаль маму. Но еще больше было жалко мечту. Ту, которая осталась за спиной, в гулких коридорах музыкальной школы.
Тут-то мать с дочкой и встретила тетя Фрося.
Лидия Вячеславовна Фролкова работает в Выксунской музыкальной школе с 61-го года. Здесь же работал ее муж. С 72-го по 2006-й Лидия Вячеславовна руководила отделением народных инструментов. Через ее руки прошли более полутора сотен учеников. И о каждом она болела душой, как о своем ребенке.
Когда ее выпускник Саша Пучков уехал в Москву учиться, Лидия Вячеславовна не раз и не два отвозила юноше едва ли не всю свою зарплату. «Ладно, я как-нибудь, у меня пенсия, мне хватит. А у парня нет никого, кто ему еще поможет».
Когда в семье других учеников случилась беда – сгорел дом, со всем имуществом сгорел, Лидия Вячеславовна сумками носила им еду, вещи, везла с дачи припасы.
- Вы знаете, я ж ночью уснуть не могла. Вот лежу и думаю – как они там. Может, им и поесть-то нечего…
В кабинете у Лидии Вячеславовны есть альбом, где она хранит фотографии своих ребят. И говорит о них с такой же любовью, с какой рассказывает о детях и внуках. Она учила и учит музыке. Хотя, в равной степени, эта хрупкая маленькая женщина учит любить людей, любить мир, отдавать душевное тепло тем, кто в нем нуждается. Переливает, перекачивает из сердца в сердце то, чему учили ее отец, мама, седая женщина тетя Фрося и много других добрых людей, что встречали на ее долгом пути.
Не вспомню, кто-то мне сказал, что добро тянется к добру… Да, это так.
