Этот разговор состоялся в конце августа 2005 года, накануне юбилея известного выксунского режиссера.
- Классик сказал: "Вся жизнь театр". Николай Андреевич, это ведь и о вас тоже. Вся жизнь - на сцене, вся жизнь - в театре. А вам никогда не хотелось изменить что-то, по другому собой распорядиться?
- Представьте - нет. Много лет назад, еще когда я армии служил, там тоже играли спектакли, так вот, был у меня друг, москвич, тоже Николай - Крапивин. Он меня много раз звал в Москву, обещал там устроить в театр, говорил, что возможностей получить образование там больше. Не смог я уехать. В Выксе родные, друзья. Родина здесь, одним словом. Вот, по сути, это был единственный момент, когда жизнь моя могла потечь по другому пути. И все. Дальнейшее цельно и едино.
- Николай Андреевич, постоянно находиться на глазах, на виду, на сцене - тяжело? Когда на тебя смотрят?
- Здесь сказывается многолетняя привычка. Общение со зрителем приности потрясающее удовлетворение. Когда тебя понимают, когда тебе верят, когда ты что-то меняешь в душах. Мне приходилось много бывать в роли ведущего, конферансье, потому "в кармане" всегда держал десяток шуток, басенок, стишков каких-то. В добрые времена горком партии часто направлял нашу агитбригаду в район, в сельские клубы. Помню, был спектакль по пьесе Салынского "Барабанщица". Военный спектакль, главная героиня: молодая девушка - разведчица. Так вот мы выступили с ним около 20 раз. Начиная с Нижней Вереи , потом Новодмитриевка, Покровка, даже в другие районы заезжали.
- С годами отношение к сцене меняется?
- Разумеется. Раньше это было больше развлечение, а сейчас чувствую огромную ответственность. Труд режиссера - отнюдь не лавры. Несколько лет назад на сцене ДК металлургов ставили мы "Проходной балл". Большой спектакль, много сил, и вдруг, накануне премьеры главный герой отказывается играть. "Не могу!" - и все тут. А это еще работы месяца на два.
- Вам пришлось пережить переходный период, слом эпохального масштаба, смену формаций. Отношение к людям культуры, к тем, кто не производит материальные ценности - тогда и сейчас - сильно отличается?
- Тогда мы были нужны. И чувствовали это. А сейчас… все чаще кажется, что вовсе без надобности.
- Не хотелось бросить все и уйти? В завод, к станку. Я знаю, в последнее время таких случаев очень много.
- Я не думал об этом. Мысли не было - бросить. Жизнь шла от спектакля до спектакля. Не забуду: в 1975 году "Якорную площадь" поставили. Коллектив был замечательный! Там и Валера Царев, и Галкин Саша, бывший директор дворца, Мария Александровна Ермишина. Мы стали тогда лауреатами "Театральной весны - 75".
Когда Ламп работал, Юлий Юльевич, он режиссером, я руководителем театрального коллектива, мы ставили "Власть тьмы" Толстого. Тяжелейший спектакль! Сумели, подняли. С нами тогда работала Егорова Зинаида Ильинична. Так вот она заметила" Да у вас получилось лучше, чем в Малом театре!" Посмеялись мы, а сравнение-то запало. Значит, действительно добились чего-то, раз подобные мысли появились.
- Вам везло на людей?
- Еще как везло! Замечательные люди были! Я встречался со всеми режиссерами, кроме Девишева. Варнаков, Орлов Владимир Алексеевич, заслуженный деятель искусств РСФСР, Герценштейн, Захаров Саша, Ламп, Юнин Алексей Данилович. На безрежиссерье, которое случалось в ДК Лепсе, Юнин брал коллектив в свои руки и ставил небольшие спектакли. Потом Курицина, Волкова, а после уже я пришел. А актеры какие - Королевы, муж с женой, Добров, Агафонов, Царев, Ингликов, Ермишина. Последние - потрясающие чтецы. За сердце брали. Саша Галкин… люди, лучше которых просто нет. Впрочем, и сейчас со мной работают очень талантливые актеры: Николай Храмов, Сергей Куликов, Анатолий Федорович Конышев. Ерошкин Андрей пришел пацаном, из школы, теперь сам уже папа, а театр не бросает.
- Что вы больше всего цените в людях?
- Преданность. И делу, и людям.
- А какие качества вас отталкивают?
- Высокомерие. Когда человек не признает за другими права считаться людьми.
- Внимательно следящие за вашим творчеством заметили, что красной нитью через все ваши спектакли прошла тема Великой Отечественной войны. Что она для вас?
- Я же ребенок войны. На войне побывали оба мои старшие братья. Старший погиб в Кронштадте.
- Шесть десятков лет прошло с последнего залпа великой войны, а вы ставите "Ивана Рыбакова", "Северо-западнее Берлина". Все еще носите в душе? Еще болит?
- Конечно, болит. Во времена моей молодости отношение к Родине, и в том числе к защите Отечества было иным. Позором считалось уклониться от службы в армии. Великой честью было хранить покой своей страны. Изменилось все с тех пор. Вот ехал я в автобусе в прошлом году из деревни, а со мной ехала старая знакомая, вместе когда-то в "Дробмаше", тогда еще ДРО, работали. Ее слова я до сих пор забыть не могу: "Ах, Николай Андреевич, а как мы жили хорошо! Весело! В цехах всегда концерты организовывали, на демонстрации ходили. Ведь действительно - на работу шли, как на праздник!"
- О чем мечтается режиссеру?
- Восстановить "Тореадора". А позже "Сказ о Федоте-стрельце". Вы же помните, какие аншлаги были на наших спектаклях. Надо бы еще сыграть.
Полтора года прошло с нашей беседы. "Тореадор" был поставлен на сцене ДК имени Ленина. А "Федота" выксунские зрители до сих пор ждут с нетерпением. Николай Андреевич сейчас пишет воспоминания о выксунском народном театре. Надеюсь, в скором будущем посетители сайта смогут познакомиться с отрывками из них.
Беседовала с режиссером Алена Баикина.
Интервью прозвучало в эфире Нового радио 31 августа 2005 года.
