Сколько замечательных людей живет в нашем небольшом городке! Мне хочется рассказать об одном из них – интеллигентном, эрудированном, увлекающемся миниатюрной авиацией человеке, прошедшем Великую Отечественную войну, много пережившем, но сохранившем оптимизм и любовь к людям…
Знакомьтесь, Виталий Георгиевич Старынин. Родился 30 июня 1934 года в Москве, но прожил там всего три года. Жизнь перевернулась в 1937 году, когда по политической статье арестовали его отца Георгия Михайловича. Ему дали 7 лет лагерей за то, что не заметил врага народа в своем начальнике, с которым рука об руку работал в «Метрострое».
Времена были действительно тяжелые. Могли пострадать и близкие. Мать, Александра Тихоновна, испугавшись последствий, перевозит сына к бабушке в Павлово-Посад. Немного спустя в п. Лианозово (район Москвы) они покупают в рассрочку комнату, и у мальчика появляется отчим, урожденный прибалт Владимир Борисович Греббе. Он был инженером, работал в конструкторском бюро в Москве, занимался спортом, увлекался бегом.
И вот новое испытание и потрясение — 22 июня 1941 года, начало Великой Отечественной войны. Виталику тогда было 7 лет, но отголоски, кадры тех кровавых, голодных лет навсегда остались в его памяти. Когда объявили о нападении фашистской Германии на Советский Союз, паники не было. Никто не бросился в магазины скупать продовольствие и одежду. Наверное, еще не осознавали всей глубины происходящей трагедии. Да и власти обещали так «нахлобучить» врагам, что те все сразу и разбегутся. Отчиму из военкомата пришла повестка, и через два дня его забрали на фронт. А Виталик с мамой остались вдвоем практически без средств к существованию.
Вскоре наступила осень. Мать с сыном жили в Лианозово, в маленькой комнате пятистенного дома, а вместе с ними и еще одна семья. Напротив дома красовалась березовая роща. Но белоствольных красавиц подчистую вырубили на строительство блиндажей и дотов. Рядом проходила 3-я полоса противотанковой и противовоздушной обороны. Мальчишка видел перекрещивающийся свет прожекторов, слышал грохот зениток. Раздавался вой сирены, все бежали в убежище, которое представляло из себя выкопанную яму, прикрытую сверху накатом из стволов берез. Зуб на зуб не попадал, тело дрожало не то от холода, не то от страха. В убежище люди находились до тех пор, пока не давали команду «отбой». Но человек ко всему привыкает и к смертельной опасности тоже. И, когда в очередной раз объявляли тревогу, мать с сыном остались дома. Александра Тихоновна считала, что если бомба попадет, то и в убежище смерти миновать не удастся. Навсегда запомнил Виталий, как с потолка сыпался мусор, когда начинали работать спаренный и зенитный пулеметы. Мать потом сметала песок и пыль — до следующей артподготовки.
Электричества в доме не было, приходилось пользоваться керосиновой лампой «Молния». Как вспоминает Виталий Георгиевич, у мамы была швейная машинка. На ней она шила обмундирование для солдат: гимнастерки, штаны. Для этого в специальных пунктах выдавали раскроенный материал. За выполненную работу женщина получала служебные карточки на хлеб. У Виталика была карточка иждивенца. А вот помощь 8-летнего мальчишки вся сводилась лишь к тому, чтобы набрать и принести сучков для растопки печи. Мог Виталик домой притащить и патрон, вытряхнуть из него порох, а иногда и поджечь опасную игрушку.
Запомнилось, что зима была очень холодной. Спать ложились, не раздеваясь, прижавшись друг другу, чтобы согреться. Развели вшей, вычесывали их на бумагу гребешком, а одежду пропаривали хорошо прогретым на керосинке утюгом. К лету в поселок стали приезжать «душегубки», куда можно было отдать белье на пропарку. Довелось нашему герою и собирать зенитные осколки, длинные и очень тяжелые железяки. Если такой упадет, то убить не убьет, но по голове шандарахнет здорово... Бывало, наберет Виталик меньше полведра, и оно уже неподъемное становится. Относили осколки в пункт сдачи, где их взвешивали и отрезали за них соответствующий кусок хлеба.
Мать, соседка через стенку и другие женщины, у которых мужья ушли на фронт, ездили в Москву сдавать кровь. За это доноры по карточкам в спецмагазине получали более качественные продукты. Матушка несла продукты домой, подкармливала сына.
В школу мальчик пошел в 1943 году, когда ему исполнилось 9 лет. До этого из-за близости линии фронта учебное заведение было закрыто. Из окон последнего, третьего этажа школы виднелись павильоны ВДНХ. Как и обычные дети, мальчишки и девчонки бегали по коридорам. На перемене учительница приносила ящичек, в котором лежало 25 кусочков хлеба (ровно по количеству учеников) и по полкуска сахара. Их раздавали детям для подкрепления сил.
Есть хотелось всегда. Однажды Виталик возвращался из школы домой. Видит, воробей сидит на корке хлеба и клюет ее. Мальчик спугнул птичку, поднял кусочек и начал его грызть, отогревая во рту. Виталий Георгиевич до сих пр помнит вкус этого замерзшего хлеба и уверен, что многие из наших современников сейчас даже не знают, что такое настоящий голод. А это когда ты жадными глазами смотришь на того, кто что-то ест, и давишься слюной...
Запомнилось и то, как радовались Победе. К общему торжеству примешивались и маленькие личные радости: Виталику скоро исполнится 11, а в школе вот-вот должны были начаться каникулы.
А еще Виталий Георгиевич сохранил письмо от друга матери, Леонида Ахмина, датированное 1 июля 1945 года. Это, по словам нашего собеседника, был замечательный человек - добрый, эрудированный, знающий несколько иностранных языков, хорошо рисующий (это видно по письму). Удивлял он и тем, что мог погружаться в воду и находиться там до 2 минут. Те, кто стоял на берегу, начинали переживать - не зацепился ли он за корягу?
После первого Парада Победы Леонида Ахмина направляют на войну с Японией. Больше от него никаких вестей мать Виталика не получала.
Война закончилась, а Виталик с мамой так и жили одни. Отчим с фронта не вернулся, пропал без вести. Родной отец хоть и остался жив, но тоже не пришел домой.
Так получилось, что до начала войны он отбыл в лагерях пять лет. В 1942 году собрали всех, кто отбывал срок не по особо тяжким статьям, и предложили искупить свою вину кровью, в штрафбате. Георгий вызвался воевать. Попал в артиллерийские войска, был младшим офицером. Получил два ранения навылет — в ногу и в плечо, травму глаза. До конца войны был в технических войсках. Но в 1945 году вместо возвращения домой его отправляют в лагерь — отбывать оставшийся срок (с 1945 по 1947 год). После освобождения вернуться в Москву ему было нельзя, и Георгий Михайлович решил поехать к родной сестре в Тбилиси.
Спустя какое-то время его брат и сестра, жившие в Москве, приехали в Павлово-Посад уговаривать Александру Тихоновну снова сойтись с первым мужем. 14-летнему парнишке очень хотелось повстречаться, пообщаться с отцом. И вот мать с сыном оставляют служебную квартиру, которая досталась от деда и бабки, и уезжают в Грузию.
Солнечная Грузия
В 1948 году в Грузии шла стройка века - прокладывали Булачаурский водопровод для г. Рустави, где располагался металлургический завод. Для строительства основных сооружений использовали силы военнопленных немцев. Они вручную рыли глубокие котлованы. Трубы поставляли из Германии.
Так как Александра Тихоновна по профессии была строителем, то получила должность старшего инженера в производственно-техническом отделе. Жили Старынины в выделенной 2-комнатной квартире. И все бы ничего, да только никак они не могли адаптироваться к тропической малярии, которая изматывала их до невозможности. Хотели вернуться в Павлово-Посад, но их квартира на тот момент была уже передана другим жильцам. Пришлось остаться в Грузии. А еще через какое-то время родители Виталия понимают, что жить вместе они не могут.
Но время не останавливалось. Вскоре Виталий окончил авиационный техникум. Причем специально это учебное заведение не выбирал. Все сложилось само собой. В школе, еще в Павлово-Посаде, он увлекся живописью, у него был учитель - талантливый художник. Виталик научился делать отличные копии с картин, такие удачные, что их трудно было отличить от подлинников. Однажды для своего дяди он сделал подарок — воспроизвел знаменитых «Охотников на привале» Петрова. Но в послевоенные годы, на фоне всеобщей нищеты, краски, кисти были в дефиците, поэтому много рисовать не получалось.
Параллельно подросток увлекся радиотехникой. Тогда, конечно, о транзисторах и микросхемах понятия не имели, но были ламповые приемники. И Виталик «влез» в первый же, который купила мать. Кроме того, он общался с другими радиолюбителями, обменивался опытом, как можно сделать короткие волны, перевести их на 13 - 19 метров, чтобы слушать «Голос Америки» (непозволительная вольность для того времени!).
Восемь классов средней общеобразовательной школы одаренный подросток окончил с отличием. С его аттестатом без экзаменов можно было поступить в любое республиканское среднее специальное учебное заведение. Он же выбрал Московский электротехнический техникум и отправил туда документы. Сам же с классом после выпускного уехал на месяц жить в палаточный лагерь, который раскинулся недалеко от Мцыри (Крестовый монастырь) - одного из самых древних памятников грузинского зодчества. В это время пришел ответ из Москвы. Мать не знала, что делать: мальчик в отъезде, а срок истекает! Александра Тихоновна взяла документы и поехала в Тбилиси. Недалеко от вокзала нашла авиационный техникум, туда и отдала документы сына. Отличника зачислили сразу.
Виталий начал обучение по специальности «самолетостроение». Вскоре молодой человек выяснил, что при техникуме работает авиамодельный кружок. Здесь ребята мастерили модели летательных аппаратов разных классов: резиномоторные, планеры, кордовые, таймерные - и выставляли их на республиканские соревнования. Он даже несколько раз из любопытства заглядывал в кабинет, но особого интереса это дело у него не вызывало. Зато он близко сошелся с классным руководителем Марком Абрамовичем Шапиро, который был продвинутым радиолюбителем, и тот принялся натаскивать в этом плане своего подопечного.
Как-то раз авиамоделисты готовились к очередным соревнованиям. Завуч техникума Борис Романович Красновский, а по совместительству шеф кружка, вызвал Виталия Старынина и спросил, может ли он сделать радиоаппаратуру для радиоуправляемой модели? Для этого нужно было изготовить приемник, передатчик, исполнительные механизмы, чтобы авиамоделью можно было управлять в воздухе с земли. Молодой человек согласился на эксперимент, хотя до этого подобными вещами никогда не занимался. И надо сказать, у него это неплохо получилось.
Первая авиамодель, которую соорудил учащийся авиатехникума, могла выполнять примитивные команды: вправо-влево. Мощность передатчика была 10 Вт, по современным меркам, очень большая. К примеру, сейчас 1Вт позволяет действовать в радиусе нескольких километров. Тогда же были ламповые приемники, транзисторов не было.
Авиамодельные соревнования проходили на аэродроме ДОСААФ в г. Рустави. Юный радиолюбитель в первый же год (1953) побил все республиканские рекорды. Для этого достаточно было просто подняться на любую высоту, преодолеть любое расстояние. Единственным требованием было — посадить модель после полета в круг диаметром 10 метров. До этого никто ничего подобного не демонстрировал. Это была сенсация! По такому случаю приехала даже съемочная республиканская группа «Кинохроника». Впоследствии эти кадры стали заставкой перед показом фильмов. Ее крутили в кинотеатре, который располагался неподалеку от техникума.
В 1954 году Виталий принимает участие во Всесоюзных соревнованиях в Богодухове (около Белгорода), показывает неплохие результаты. А через несколько месяцев Виталия «загребли» в армию, несмотря на то, что он был отличником и учился на четвертом курсе техникума. Министр обороны маршал Жуков как раз упразднил все отсрочки, и единственное, чего смогли добиться руководство техникума и родители, - чтобы Виталий служил в Тбилисском гарнизоне, в спортивной роте как член сборной Грузии по авиамоделизму.
Так молодой человек попал в часть наряду с борцами, пловцами и другими спортсменами… Перед присягой новобранцы должны были проходить курс молодого бойца. Во время построения к Виталию подошел командир и, взглянув на худенького призывника, поинтересовался, каким же видом спорта тот занимался? А когда выяснил, что парень хорошо разбирается в авиатехнике, электронике, оборудовании самолета, отправил его в спецбатальон связи. Как говорят, передал в добрые руки.
И снова, казалось бы, случайно Виталий оказался в своей стихии. Прослужил он три года, будучи радиомастером, и в 1957 демобилизовался. Потом закончил политехнический институт по специальности «Автоматика и телемеханика», получил работу во Всесоюзном научно-исследовательском институте промышленной автоматики «Автоматпром», из-за чего, кстати, потом и оказался в Выксе.
Кроме того, в городе существовала станция юных техников. Авиамодельный кружок, который работал на ее базе, вдруг остался без преподавателя. Вести его пригласили Виталия Старынина, и он не смог отказаться от такого предложения. По этому случаю его даже два раза в неделю отпускали раньше с работы. У заядлого радиолюбителя появилась площадь, инструмент, материалы, а главное - ученики, с которыми он проработал на протяжении 15 лет. Да и сам он вновь вернулся в авиамодельный спорт. Участвовал во всесоюзных соревнованиях, выполнил норматив мастера спорта, был зачислен в сборную команду СССР. Правда, на тот момент он уже был довольно возрастной авиамоделист и в своем классе не мог конкурировать с более молодыми спортсменами. Ведь для пилотажа важны руки и глаза, реакция летчика, несмотря на то, что он находится на земле. Нужно уметь оценить ракурс модели, понять, куда она кренится, и быстро отреагировать на ее отклонения.
Через какое-то время авиамоделиста с внушительным стажем сагитировали в судомоделисты. Он стал заниматься радиоуправляемыми лодками и также прошел весь путь — стал мастером спорта, выступал за сборную СССР. Виталий Георгиевич признается, что эти виды спорта интересны, когда носят соревновательный характер. Например, кто лучше пилотирует, развивает скорость, делает «отрубы» хвостов в воздушном бою. Только представьте себе, что сконструированная радиоуправляемая модель может развивать скорость до 150-180 км/ч! А еще она может выполнять весь комплекс пилотажа, как и настоящие авиаторы, даже сверхсложную фигуру «кобра». Да и габариты летательных аппаратов достаточно внушительные, размах крыла может достигать двух и более метров. Бывают и модели-«монстры», с размахом крыльев до 5 метров.
Сколько авиамоделей Виталий Георгиевич смастерил за свою жизнь, он не считал. Только и по сей день этот удивительный человек не расстается с любимым занятием. И как только выдается хорошая погода и выходной день у напарника, они сразу же едут в поле демонстрировать высший пилотаж. Правда, во время полетов случаются и казусы. Так, однажды авиамодель с бензиновым двигателем, когда у нее закончилось горючее, приземлилась на крышу одной из выксунских построек, как на аэродром. Специально так посадить самолет не удастся, если даже сильно постараешься! Был случай, когда модель повисала на кроне дерева. Да много чего было...
Выкса – еще один жизненный вираж
В Выксу Виталий Георгиевич приехал по переводу в 1991 году. В Грузии оставаться было небезопасно, развязался грузино–югоосетинский конфликт, и мужчина фактически сбежал из страны. Вынудили его к такому шагу следующие обстоятельства.
Однажды в институт, где Виталий Старынин работал завлабораторией, пришли неизвестные люди. Они стали вербовать инженера, предлагая ему совершить весьма сомнительную операцию. За валюту требовалось купить технику для дистанционного управления взрывными устройствами. Высококвалифицированный специалист располагал информацией, какую технику, где и у кого можно купить, на какое расстояние она действует. Будучи порядочным человеком, Виталий понял, что не сможет направить свои знания на уничтожение людей, и попросил время на раздумье. Когда неизвестные покинули здание, он за оставшиеся часы оформил увольнение. Благо, что генеральный директор пошел ему навстречу, так как у него на руках был вызов от Выксунского металлургического завода. Будущий же работодатель обещал не только трудоустроить, но и предоставить в течение года жилье.
Виталий Георгиевич уволился, в карман положил трудовую книжку, паспорт, немного денег и уехал в аэропорт. Правда, билет на самолет купить было практически невозможно. Помогли бывшие ученики-моделисты, которые работали летчиками. Мигранта тайком провели в кабину пилота и пристроили на ящике. Так Старынин попал в Москву, а оттуда - в Выксу. На следующий же день его оформили на работу в ТЭСЦ – 4, а через несколько дней дали однокомнатную квартиру в «японском» общежитии. Вскоре Виталий смог перевезти сюда и семью.
Вот так межнациональный конфликт заставил Виталия Георгиевича покинуть Грузию, где он прожил 43 года. Он был специалистом, которого знали в республике, которого ценили, за которым присылали из других городов.
Например, был такой случай, вспоминает он, когда в реанимационном отделении одной заводской медсанчасти сломался чешский аппарат. А у второго секретаря горкома сын попал в аварию, и ему срочно требовалась сложная операция. Без аппарата искусственного дыхания проводить ее было рискованно. И вот высококлассного специалиста просят реанимировать прибор. Но инструкция к нему на чешском языке! Благо, в свое время Виталий Георгиевич бывал в Чехословакии в командировках, научился читать на этом языке и даже немного говорил. В общем, на следующий день аппарат работал.
Уже из Выксы Виталий Георгиевич несколько раз ездил в Грузию, правда, по долгу службы, в командировки. И всякий раз его сердце отзывалось неровными толчками, когда он шел по знакомым улицам, узнавая и не узнавая места вокруг.
За 20 с лишним лет он привык и к нашему городу. Но признается, что в его возрасте сложно найти друзей и знакомых по интересам. Однако тут же рассказывает, что освоил Интернет, ведет активную переписку, да и самолеты не забывает.
И то правда: разве годы могут удержать на месте такого деятельного человека?! Он же видел небо, хотя бы и «глазами» своих моделей. Которые раз за разом взлетают все выше, и выше, и выше...
Подготовила Наталья Фоминых
Фото из личного архива Виталия Старынина
